У доктора медицинских наук, профессора Рысбека Абдылдаева 52-летний опыт работы в онкологии. Последние 15 лет он живет в США, в 2010-2022 годах занимал должность регионального директора, а с 2022-го — консультанта в биотехнологической компании Cureline в Сан-Франциско (Калифорния). О том, как улучшить выявляемость рака и можно ли избежать этого недуга, Рысбек Абдылдаев рассказал 24-kg.com.
— Моя трудовая деятельность началась в Москве. В советское время всех, кто оканчивал мединститут с отличием, отправляли в науку. Нас оказалось 28 таких выпускников, которых распределили в основном в Москву и Санкт-Петербург.
Моя вина была в том, что с отличием окончил вуз. Вообще, я хотел стать хирургом. В Москве меня полгода обучали только работе с микроскопом — рак нужно видеть глазами. Мне крупно повезло, учителями были выдающиеся онкологи. В итоге я 15 лет работал в Москве, стал доктором медицинских наук и потом вернулся в Кыргызстан.
Возглавлял Национальный центр онкологии в Бишкеке (2000-2009), в общей сложности работал в КР онкологом 20 лет. В то время приехал мой коллега, американский друг, сказал, что пора менять обстановку, язык, мышление и так далее.
От двух приглашений в США я к тому времени отказался — в 1992-м и 1996-м, но услышал, что еще не поздно.
Рысбек Абдылдаев
Кто-то подсказал, что биотехнологическую компанию по исследованию рака Cureline возглавляет девушка из Бишкека, выпускница школы № 61. Встретился с представителями, понял, что много общего для совместной работы. Мне сразу предложили должность регионального директора, начал заниматься преклиническими исследованиями рака.
— Что-то запомнилось из того периода? Особые впечатления?
— Если честно, особо нет — я часто ездил на конференции и видел разные страны. Впервые попал в Америку в 1988 году. В мединституте, кстати, изучал русский язык как иностранный. Но на четвертом курсе отличников направили на английский. Я сначала сопротивлялся, но потом сказали, что отчислят. Никогда не думал, что язык мне пригодится. В Калифорнии никто за ваш акцент замечание не сделает, 30 процентов калифорнийцев говорят дома на своем родном языке.
Помню, перед отъездом в США я перевел трудовую книжку, докторскую, кандидатскую, список научных работ, нотариально заверил — все ждал, когда на работе запросят документы. Год прошел, а у меня так никто их и не спросил. Представляете? Зашел к руководству, а мне сказали, что мои опубликованные научные работы, особенно за рубежом, и являются подтверждением моих дипломов.
В США нет бюрократии. Допустим, пришел сдавать на водительские права, там же проверили зрение — идти в поликлинику не надо. После теоретического теста сдаешь практический. Я сдал вождение только с пятого раза — оказалось, что лихач и не соблюдаю дистанцию.
Самым удивительным, наверное, оказалось то, что в США можно попасть на многие мероприятия, в том числе и с участием нобелевских лауреатов и других известных личностей. Они абсолютно открытые и простые люди. Я часто ездил послушать Стива Джобса и других, поскольку живу и работаю в Кремниевой долине.
— Конечно. Пациенты обращаются часто, а сейчас нет проблем помогать им по интернету. Если вы хотите быть онкологом, то обязательно должны быть исследователем. Это необходимо, другого варианта нет — эта сфера меняется очень быстро.
Например, хирургия желудка за 200 лет особо не изменилась, а вот онкология, особенно лекарственная, — полностью. Приходится постоянно обучаться, ездить на конференции.
Наука биотехнология, кстати, родилась в онкологии и именно в городе, где находится наша компания. Это очень дорогостоящее направление, и многие стараются проводить исследования именно в этой сфере. Мировые продажи лекарств сегодня превышают $1,25 триллиона, и 80 процентов из них — онкологические препараты.
— Когда придумают универсальные лекарства от рака?
— Как-то я одному профессору-онкологу провокационно заявил, что «капиталистам», фармкомпаниям невыгодно изобретать лекарства, чтобы всех вылечить. Но на самом деле видов рака очень много — более 200, они лечатся по-разному и обязательно только по международным протоколам. Не бывает так, чтобы один препарат лечил все опухоли, как, например, аспирин снижает у всех температуру.
Допустим, рак молочной железы. Есть лекарства, хорошо помогающие, но люди все разные, и биология опухоли не одинаковая, поэтому тактика их лечения разная. Особенно у молодых рак протекает очень агрессивно — клетки быстро размножаются, а у пожилых клетки уже «старые», в том числе и опухолевые.
Один академик и мой близкий друг говорил, что успешным лечение можно считать и в том случае, когда болезнь не приводит к смерти, хоть лечение длительное.
Рысбек Абдылдаев
Или взять рак предстательной железы — диагноз подтвержден, и ты обязан лечить, но я часто не начинаю этого делать. Биология этого вида рака такова, что, как только вы начнете агрессивное лечение, клиническое течение и, соответственно, прогноз заболевания у некоторых пациентов может измениться, в том числе и в худшую сторону. Нужно внимательно наблюдать течение болезни, учитывать разные параметры опухоли.
Если анализ ПСА (простатический специфический антиген) растет, то врач обязан вмешаться, не растет — не трогает. Иначе говоря, этот тест является важным критерием как диагностики, так и оценки эффективности лечения. Малейшее изменение в течении опухолевого заболевания — ПСА взлетает, когда на УЗИ и МРТ даже еще ничего не видно.
Разумеется, конечное решение за пациентом. Не я один, многие опытные онкологи так считают — зачем делать хуже? Врачевание, особенно в клинической онкологии, требует многого — постоянно совершенствоваться, обмениваться опытом других коллег, быть исследователем и практиком одновременно, постоянно.
— Всего один Центр онкологии на всю страну, поэтому нет конкуренции (соответственно, и развития), население южных регионов не имеет доступа к современным методам диагностики и лечения. Кадры решают все, а уровень их подготовки отстает. Даже если придет новое оборудование, кто будет работать? Поэтому специалистов надо готовить заранее, развивать науку. Лучшие специалисты, к сожалению, ищут работу за пределами страны, их надо вернуть. И это возможно только путем создания новых, современных центров онкологии. Они обязательно придут — здесь наши люди, земля и будущее.
Несколько лет назад Cureline и один из частных вузов в Бишкеке создали совместную онколабораторию, где принимают анализы на исследование биопсии. Это помогает онкологическим пациентам получать более точный диагноз.
Есть три метода лечения в онкологии — хирургический, лучевая и химиотерапия. Именно результат исследования в нашей лаборатории помогает в принятии решений, какой метод лечения показан конкретному больному.
В нашей лаборатории мы не только подтверждаем диагноз опухоли, но иногда даже меняем его. Были исследования опухоли, когда видели рак там, где его не увидели другие специалисты, и, наоборот, не подтверждаем злокачественную опухоль, где она якобы есть. Это единственный метод верификации опухоли, причем везде. За короткий срок мы утроили количество наиболее важных критериев диагностики, будем делать это постоянно. Другого варианта исправить ошибки диагностики рака нет. В США и других странах могут посадить за удаление органа, в котором не оказалось рака.
Многие говорят о недостаточной квалификации отечественных медиков. О необходимости постепенного профессионального их роста мы тоже говорим и готовы помогать.
В Бишкеке несколько лабораторий делают иммуногистохимические исследования, но не у всех есть нужное оборудование и подготовленные специалисты. Нельзя просто собирать материал и отправлять его в Россию, другие государства. Это дорого, и пациенты теряют время — результат приходит примерно через месяц. И все это время лечение, которое будет соответствовать стандартам современной доказательной клинической онкологии, не начинается.
В нашей лаборатории это делают намного быстрее, обычно до одной недели. Есть подготовленные специалисты и новейшее оборудование. Плюс используется возможность онлайн-медицины и при необходимости отправляем анализы (через специальный сканер и программы) на перепроверку результатов референс-лабораториям — в нашу компанию в Сан-Франциско, а также в Санкт-Петербург, Нью-Дели, Китай. Сейчас договариваемся с Японией. Такие перепроверки должны быть всегда, они доступны независимо от расстояния, почти моментально.
Во многих странах, в КНР в частности, заключение морфологического и других исследований сначала делает врач с небольшим опытом работы, но это не окончательный диагноз. На следующем уровне, где требуется значительно выше профессиональный уровень, смотрит заведующий и тоже дает заключение. Если итоги совпадают, их направляют лечащему врачу; если не совпадают, то анализы смотрит третий, экспертный и признанный в международном масштабе специалист. Это позволяет избежать ошибок при постановке диагноза и в дальнейшем для назначения единственно верного, наиболее эффективного лечения.
— Да. Не курите — и никогда не будет рака легкого; делайте девочке-подростку прививку от вируса папилломы человека — и никогда не будет рака шейки матки; кормите детей грудью — и будет профилактика рака молочной железы.
Постарайтесь избежать стресса, будьте позитивными и соблюдайте здоровый образ жизни. Воздух, которым мы дышим, является причиной ухудшения здоровья бишкекчан, детей и женщин — всех. Из-за этих и ряда других причин будет страдать иммунитет и многие болезни могут возникнуть, в том числе и рак.
В Японии, Южной Корее и других государствах, где развита страховая медицина, широко внедрены скрининговые программы. Допустим, раз в 10 лет делают колоноскопию, своевременное выявление предракового состояния позволяет не доводить до рака. В определенном возрасте проверяют на рак шейки матки и так далее.
Лица, которые застрахованы в США, ходят на проверки не потому, что захотели, а потому, что их позвали. Так работает страховая система. В Кыргызстане, к сожалению, страховая система защиты здоровья почти не работает.
Сейчас остро стоит проблема позднего выявления онкологических заболеваний. Надо усиливать раннюю диагностику. Недавно эту проблему в Бишкеке обсудили с коллегами из Японии, наше правительство в курсе. Надеюсь на решение проблемы в партнерстве со страной, лидирующей в мире.
Сейчас возможно применение искусственного интеллекта в ранней диагностике рака шейки матки. Есть программа, которая при помощи ИИ может проверить анализы и дать рекомендации врачам-цитологам, на какие собранные образцы и именно на какие клетки стоит обратить особое внимание. Допустим, собрали у всех женщин страны анализы для проверки на рак шейки матки. ИИ за неделю поставит диагноз всем на всю республику и поможет выявить предраковые заболевания, рак и другие проблемы на ранней стадии.
Это позволило бы нашим пациенткам приобрести шансы на полное излечение, поскольку диагноз поставили на ранних, излечимых стадиях заболевания.
Конечно, эта программа и оборудование стоят денег — несколько сотен тысяч долларов США. Но это минимальная затрата средств семьи и государства, поскольку сегодня тратится в десятки раз больше денег на их лечение, причем нередко неэффективного из-за поздней диагностики и распространенности опухоли.
Статистика выживаемости раком шейки матки в нашей стране одна из худших в мире. Иначе говоря, наши пациентки оказались единственными ответственными за то, что мы потеряли успехи, достигнутые предыдущим поколением специалистов и системы, в том числе из-за безграмотной реформы отечественного здравоохранения в годы нашей независимости.
